Второго февраля 1998 года в Аничковом математическом
лицее проходила международная конференция, посвященная памяти академика
Сергея Натановича Бернштейна (1880--1968). Организаторы конференции попросили
меня, Меркина Д. Р. , и моего сокурсника Блюменфельда В. Н. , выступить с краткими
воспоминаниями о Сергее Натановиче. Думаем, что рассказанное нами будет
интересно для всех
преподавателей и студентов математико-механического факультета. Ниже
приводятся (раздельно) наши сообщения о Сергее Натановиче Бернштейне.
Краткая справка.
Сергей Натанович Бернштейн родился 5 марта 1880 года в г. Одессе;
в 19 лет он окончил Парижский университет (Сорбонну), в 21 год -- Парижскую
политехническую школу, в 1904 г. -- доктор математических наук (Париж);
профессор (1907 г.), доктор чистой математики (Харьков, 1914 г.); лауреат
премий Бельгийской Академии наук (1911 г.), Парижской Академии наук
(1920 г.), Государственной премии СССР (1942 г.).
Член-корреспондент АН СССР (1924 г.), академик с 1929 г., академик АН
УССР (1925 г.), иностранный член Парижской Академии наук с 1955 г., член
зарубежных научных учреждений и обществ. Награжден двумя орденами Ленина,
орденом Трудового Красного Знамени, а также медалями.
1. Воспоминания Д. Р. Меркина
Лично я не был знаком с Сергеем Натановичем, лекции
его не слушал, но будучи студентом, конечно, встречал его в коридоре (мы
учились в Главном здании Университета -- здании Двенадцати коллегий). В
конце 1937 г. или в начале 1938 г. я случайно попал на одно из заседаний
научной конференции профессорско-преподавательского состава математико-механического
факультета. Первым делал доклад Андрей Андреевич Марков. Он рассказал о
новом способе проведения касательной (я помню содержание этого метода).
Вопросов к докладчику не было, и председатель попросил выступить желающих.
Встал Сергей Натанович и сказал, что новый способ проведения касательной
представляет интерес, но обоснование его он считает неубедительным. Андрей
Андреевич что-то ответил (я не расслышал ответа), Сергей Натанович
вспыхнул и сразу же вышел из аудитории.
Прошло много лет, и в июне 1954 г. я по просьбе академика
Владимира Ивановича Смирнова приехал к нему на дачу в Комарово. Деловой
вопрос мы решили за 5--10 минут, после чего Владимир Иванович сказал, что
вскоре он уезжает в Ленинград на машине, и предложил мне поехать вместе
с ним. Я, конечно, согласился, и в
ожидании машины мы разговорились. Собственно, говорил один Владимир
Иванович, а я слушал и только изредка задавал вопросы. Владимир Иванович
рассказывал очень хорошо, и слушать его было интересно. Зашел разговор
о Сергее Натановиче. По словам Владимира Ивановича Сергей Натанович --
самый сильный
математик не только в нашей стране, и его авторитет в математическом
отделении Академии наук СССР стоит на недосягаемой высоте, и это при академиках
Виноградове, Колмогорове, Лузине и других весьма одаренных и известных
ученых. По словам Владимира Ивановича ни одно решение отделения математики
Академии
наук не принималось, если оно не получало одобрения Сергея Натановича.
В качестве примера Владимир Иванович привел следующий случай. В 1953 г.
проводились выбора в Академию наук, на отделение математики было два вакантных
места для членов-корреспондентов. Комиссия по рассмотрению
представленных ученых составляет список и располагает кандидатуры в
порядке их достоинств. Зная, что Сергей Натанович практически не разговаривает
с Андреем Андревичем Марковым, комиссия поставила Маркова третьим номером,
таким образом Марков автоматически не проходил без выступления Сергея Натановича.
После оглашения списка Сергей Натанович встал и сказал следующее. "Все
знают мои отношения с Андреем Андреевичем, и никто не может меня упрекнуть
в том, что я ему покровительствую. Но я считаю, что А. А. Маркова нужно поставить
первым номером." Все обрадовались, тут же была сделана перестановка
в списке, и Андрей Андреевич Марков был единогласно избран членом-корреспондентом.
Этот пример свидетельствует, конечно, не столько о влиянии Сергея Натановича,
сколько о его порядочности и высокой нравственности.
В начале 1942 г. во время блокады Ленинграда было
арестовано около 160 научных работников города. Среди арестованных был
член-корреспондент АН СССР Николай Сергеевич Кошляков. Он был приговорен
к расстрелу, который был заменен десятью годами заключения в исправительно-трудовых
лагерях с правом
переписки. В июле 1942 г. он был выслан по этапу в лагерь на Урале
в район г. Соликамска. В лагере его не посылали на физические работы, так
как в этапе он заболел на почве сильного истощения особой болезнью ---
пеллагрой и был квалифицирован как инвалид. Ему было разрешено вести научную
работу, и он написал несколько крупных работ, которые впоследствии были
опубликованы. Одну из этих работ "О некоторых трансцендентных функциях,
определяемых обобщенным уравнением Римана", написанную в 1943 г., лагерное
начальство переслало в Москву в управление НКВД, откуда она попала на экспертизу
в Математический институт имени В. А. Стеклова. Директор института академик
И.М. Виноградов ознакомил с этой работой Сергея Натановича. Последний написал
Н. С. Кошлякову открытку (конечно, через лагерное начальство), в которой,
в частности, были слова: "... надеюсь, что здоровье и силы помогут Вам
продолжить Ваши прекрасные исследования". Открытка Сергея Натановича
привела к тому, что условия жизни Николая
Сергеевича кардинально изменились -- ему было установлено усиленное
питание, выдана бумага. В результате хлопот И. М. Виноградова и С. Н. Бернштейна
упомянутая работа Николая Сергеевича была издана в 1949 г. под редакцией
Ю. В. Линника (Николай Сергеевич находился еще в заключении, поэтому работа
вышла под псевдонимом Н. С. Сергеев). Об этой истории мне рассказал
в 1949 г. Владимир Николаевич Кошляков (сын Н. С. Кошлякова). Об этом же
он написал в статье "Николай Сергеевич Кошляков", опубликованной
в книге "Из летописи математико-механического факультета" (Санкт-Петербургский
государственный университет, 1995 г.).
Недавно В. Н. Кошляков (ныне академик Национальной
Академии наук Украины) прислал мне письмо, в котором пишет, что его отец
(он был уже на свободе) попросил Сергея Натановича подписать письмо ректору
ЛЭТИ, в котором была просьба предоставить Н. И. Никольской (преподавательнице
кафедры высшей
математики по совместительству) отдельную квартиру. Сергей Натанович
подписал письмо, и Никольская получила отдельную однокомнатную квартиру
(Н. С. Кошляков до войны заведовал в ЛЭТИ кафедрой высшей математики).
В заключение я хочу привести небольшую выдержку из
книги Констанс Рид "Гильберт" (перевод с английского: "Наука", 1977).
На странице 157 К. Рид пишет, что в Геттингене считали, что "Сергей Бернштейн
был одним из величайших русских математиков того времени"; напомним,
что С. Н.Бернштейну в 1904 г. было присвоено в Париже звание доктора наук.
Однако в России происками профессора N, Бернштейну не дали даже
звания магистра. Об этом мне рассказал в 1951 г. член-корреспондент Ю. А. Крутков,
а в 1954 г. академик В. И. Смирнов в беседе, о которой я рассказывал выше.
Доктор физико-математических наук
Д. Р. Меркин
2. Воспоминания В. Н. Блюменфельда
Традиции, шедшие из школы П. Л. Чебышева и его учеников
А. А. Маркова и А. М. Ляпунова, развивавших теорию вероятностей и другие разделы
математики, были продолжены в работах ленинградской школы математиков,
во главе которой в тридцатых годах стояли такие выдающиеся ученые и педагоги,
как
С. Н. Бернштейн, Н. М. Гюнтер, В. И. Смирнов, А. А. Марков (младший).
Я был студентом математико-механического факультета
с 1935 по 1940 годы. На пятом курсе каждый студент выбирал кафедру, по
которой он хотел специализироваться. Я вместе со студентом М. М. Добулевичем
(ныне
покойном) выбрал специальность "теория вероятностей" -- кафедру,
которой заведовал Сергей Натанович Бернштейн. Этот всемирно известный ученый
читал лекции двум студентам.
Сначала мы очень робели, само звание академика завораживало
-- мы были очень скованы и боялись задавать вопросы. Сергей Натанович излагал
нам результаты своих исследований того времени, посвященных стохастическим
дифференциальным уравнениям так, как будто имел дело со своими коллегами,
хорошо его понимающими. Постепенно мы привыкли к его академической, несколько
суховатой манере чтения, и стали смелее задавать вопросы. Сергей Натанович
терпеливо повторял то или иное доказательство, а иногда тут же придумывал
более простое. Если сначала казалось, что Сергей Натанович нам недоступен,
а ему совсем не до нас, то позднее мы неоднократно убеждались в том, что
ошибались. На самом деле Сергей Натанович был очень отзывчивым, мягким
и доброжелательным человеком.
Не один раз он приглашал нас к себе домой, чтобы
просто поговорить с нами о жизни, о математике, о наших планах. Такое не
забывается.
В дальнейшем, уже после окончания Отечественной войны
я стал посещать семинар академика Ю.В. Линника, на котором познакомился
с моим будущим научным руководителем по аспирантуре -- профессором Сармановым
Олегом Васильевичем, который являлся учеником С. Н. Бернштейна и часто бывал
у него дома (после войны Сергей Натанович жил в Москве).
С. Н. Бернштейн жил в Москве и до войны --- после
переезда Академии наук, но приезжал по понедельникам на ``Красной стреле"
в Ленинград, где продолжал читать лекции. -- (А. Б. )}
Олег Васильевич напомнил С. Н. Бернштейну обо мне, и я снова убедился в необычайной
доброте Сергея
Натановича и его внимании к молодым математикам. Он не только принял
меня у себя дома и внимательно выслушал, не только одобрил тему моей диссертации
и уточнил постановку задачи, но и дал мне несколько ценных советов.
Позже, уже в 60-е годы С. Н. Бернштейн работал над
подготовкой к печати своего четырехтомного собрания сочинений. Сергей Натанович
оказал мне большое доверие, и, наряду с другими математиками, привлек меня
к
редактированию 4-го тома собрания сочинений, посвященного теории вероятностей,
который и вышел в свет в 1964 г. Конечно, я был очень горд вниманием академика,
и считаю для себя большой честью, что могу причислить и себя к его ученикам.
Хочется также отметить чрезвычайную принципиальность
Сергея Натановича. Приведу только один пример. В 1946 г. вышло 4-е издание
университетского курса С. Н. Бернштейна по теории вероятностей, в котором
в качестве примера был приведен и обоснован известный закон Менделя о наследовании
признаков.
Позднее, после скандально известной сессии ВАСХНИЛ 1948 г., на которой
генетика была объявлена лженаукой, Сергею Натановичу предложили подготовить
5-е издание его учебника, но с условием, что он выбросит примеры, связанные
с законом Менделя и вообще теорией наследственности. Многие авторы, наверное,
так бы и поступили. Однако Сергей Натанович категорически отказался это
сделать. Следует здесь заметить, что "Курс теории вероятностей"
Бернштейна по отзывам весьма многих специалистов является выдающимся произведением
мировой теоретико-вероятностной литературы. Этот курс написан Сергеем
Натановичем Бернштейном на основе его собственной аксиоматики (первое
аксиоматическое построение теории вероятностей было выполнено Бернштейном
еще в 1917 г.). Курс Бернштейна содержит целый ряд оригинальных исследований
автора, большое число весьма интересных задач, и я думаю, что он до сих
пор не
утратил своего значения и может быть полезен всем, кто интересуется
теорией вероятностей.
В заключение хочу отметить, что я чту память всех
профессоров и преподавателей математико-механического факультета Ленинградского
Государственного Университета, у которых мне посчастливилось учиться, и,
прежде всего, память академика Сергея Натановича Бернштейна.
Кандидат физико-математических наук,
доцент В. Н. Блюменфельд